Poderi Colla

25 Ноября 2019

Серф

История, природа и преданность виноделию как фундаментальные ценности династии из Ланге

ВИНОГРАДНИК БРИККО ДЕЛЬ ДРАГО

ФРАНЧЕСКА, БЕППЕ, ПЬЕТРО И ТИНО КОЛЛА

Текст: Элеонора Скоулз
Фото: spaziovino.com, Poderi Colla

Семья Колла – из числа пьемонтских династий, которые создали винодельческую летопись Ланге. Карло Колла с сыном Стефано начали продавать свои вина из Верхнего Ланге в год, когда Петр Великий закладывал город на Неве. В XX веке из семьи Колла вышло два выдающихся винодела – Пьетро Колла, один из первых мастеров-шампанистов Италии, и его сын Беппе Колла, который уже в шестидесятые отдельно винифицировал вина с лучших участков и ввел на этикетках понятие крю. Наследие Беппе, ушедшего из жизни в 2019 году, продолжает семья – дочь Франческа, брат Тино и его сын Пьетро. В Poderi Colla винодельческая история трехсот лет остается актуальной, как никогда, надо лишь внимательно прислушаться к рассказам Тино и винам Poderi Colla.

Брикко дель Драго

– Давайте проедемся по Брикко дель Драго, поболтаем и немного подегустируем, – встречает Тино Колла. Мы находимся в местечке Сан Рокко Сено д’Элвио под Альбой, на ферме Cascine Drago. Кашине Драго – одно из четырех владений семьи Колла, раскиданных по холмам Ланге между Барбареско и Бароло.

Ферма с историческим крю Bricco del Drago была приобретена относительно недавно, в 2015 году, но Беппе Колла и бывший владелец Лучано Деджакоми были старыми друзьями. Колла, консультировавший Деджакоми, знал виноградники, как свои пять пальцев. Bricco del Drago был особенным участком. На нем всегда рос Дольчетто, дававший вина выдающегося качества. Такими они были по крайней мере с XVIII века, о чем письменно свидетельствовали очевидцы. В 1969 году Лучано Деджакоми сделал немыслимое для своего времени вино Bricco del Drago как суперпьемонтский бленд Дольчетто и Неббиоло, где первому отводилась главная роль. В 1987 году Деджакоми добился для Bricco del Drago декрета, признававшего его обособленное производство. Беспрецедентный случай для итальянского столового вина!

Мы садимся в машину и после короткого, но довольно крутого подъема оказываемся на вершине холма. Лозы со свежей, ярко-зеленой листвой как ни в чем не бывало переносят сорокаградусный июньский зной. Если бы не сильные дожди в мае, нынешняя жара могла бы обернуться бедствием.

– Мы годами не используем удобрений. Это значит, что под землей достаточно воды. Не хочу сглазить, но сейчас виноградники действительно в прекрасной форме, – замечает Тино.

– До нас фермой владела одна и та же семья на протяжении трехсот лет. Когда последний владелец, Лучано Деджакоми, устал от ведения дел – он был не слишком стар, но и не молод – то доверил хозяйство моему брату Беппе. Они были примерно одинакового возраста. Деджакоми передал ему обязанность вести хозяйство, поскольку был уверен, что управление будет таким, каким оно было последние триста лет. Половина владения – лес, другая половина – виноградник. Девяносто девять процентов новых владельцев посадили бы повсюду лозы. Мы же оставили, как есть, и так будем продолжать. Здесь настоящее биоразнообразие, – говорит Тино, указывая на 250-летнее миндальное дерево.

Bricco del Drago знаменателен по многим причинам. Здесь первым в Италии родилось современное столовое вино высокого качественного уровня, признанного формально. Оно также было первым, у которого слово Bricco, указывающее на конкретный участок на вершине холма, было вынесено на этикетку.

– Сейчас вин с называнием брикко миллионы, – мимоходом добавляет Тино, непонятно, шутя или критикуя, и тут же меняет тон, показывая юные грозди. – Смотри, какой шикарный виноград, просто невероятно!

Полвека назад вино с Bricco del Drago невозможно было продавать как дольчетто. Оно было слишком насыщенным, слишком структурным, слишком серьезным – от природы, без всякого осмоза. Деджакоми решил его выдерживать. Оно зрело в бочках четыре года. Вино получалось исключительного качества, но ему не хватало утонченности, и тогда Деджакоми добавил 15% Неббиоло с виноградника, что растет ниже. Вино было ни дольчетто ни неббиоло. Так его назвали Bricco del Drago по имени участка, с которого оно происходило.

– Сложно понять, почему Дольчетто здесь выходит уникальным. Я объясняю это фактом, что тут всегда дует ветер, приходящий с моря. Только почвой не объяснишь. Да, виноградник старый, но вино совсем не похоже на другие, чтобы назвать возраст лоз главной причиной. Единственная разница с другими – ветер. Сильный или слабый, он есть всегда. Мы не можем подвязывать лозы шпагатом, потому что ветер рвет его дважды в год. Эти разорванные листья – тоже работа ветра. Растительность стелется низко, иначе он ее «съедает».

Вершина холма Bricco del Drago соответствует отметке 400 метров над уровнем моря. Это не только самое ветреное, но и самое панорамное место в округе. Вид простирается до Французских Альп, до пиков Монте Бьянко, Монвизо и Монте Роза. Отсюда рукой подать до другого владения семьи Колла – Bricco Bompe’. Оно расположено на вершине соседней гряды. Там находится виноградник с Барберой и головная винодельня Poderi Colla. До того, как в конце 2016 года было куплено прежде арендованное Bricco Bompe’, Колла планировали перевести все производство в Кашине Драго, расширив имевшуюся винодельню. От проекта пришлось отказаться, поскольку склон оказался нестабилен для строительных работ, однако вскоре у Коллы появилась возможность приобрести Брикко Бомпе, что они и сделали. С 2018 года производство, выдержка и хранение всех вин Poderi Colla ведется из Брикко Бомпе.

Брикко Бомпе находится в местечке Мадонна ди Комо. Комо – известный город и озеро в Ломбардии, но о мадонне из Комо никто не слышал, да и как ее культ перешел в Ланге?

– Озеро Комо ни при чем. Здесь, вероятно, находилось кельтское поселение, а его название произошло от Comos – кельтского бога вина. Здесь есть обрядовое место, которое мы восстановили. Оно скорее всего началось с кельтов, затем стало римским, затем католическим. Я тоже об этом не знал, пока не прочитал книжку об истории Альбы. Она вышла тридцать лет назад и была написана дорогим другом Джулио Паруссо, которого больше нет, – рассказывает Тино.

Возвращаясь к Кашине Драго, это поместье одно из самых крупных под Альбой. Его не делили с 1721 года. Поместье передавали самому заинтересованному наследнику, необязательно самому старшему. Так оно дошло цельным до наших дней. В Кашине Драго 25 гектаров, наполовину поделенных между виноградниками и лесом. Из 12 гектаров виноградников четыре занимает Дольчетто, еще столько же Неббиоло, а остальные четыре приходятся на Пино Нуар и Рислинг. Пино Неро растет с 1975 года, и Тино Колла имеет непосредственное отношение к его появлению в хозяйстве.

– Я уехал учиться и работать во Францию ровно пятьдесят лет назад. Лучано Деджакоми решил наведаться ко мне в Бургундию, до конца не понимая, где она находится. Сейчас-то все знают, но тогда Бургундия была малоизведанным регионом. Деджакоми приехал в Бургундию и открыл для себя Пино Нуар. Затем он по-дружески попросил помочь посадить Пино Нуар в качестве эксперимента у себя в хозяйстве. Это случилось в семьдесят пятом. Когда мы рыли землю, нашли множество римских артефактов – черепицу, чаши, амфоры, но все были разбиты. Мы назвали участок – и вино – Campo Romano.

После десяти лет Деджакоми и Колла были более, чем удовлетворены результатами. Пришло время экспериментировать с белыми сортами. Даже если Роеро с его белыми винами из Арнеиса находится всего по другому берегу реки, на этой стороне сухих белых вин никогда не делали. Деджакоми, помня Бургундию, склонялся к Шардоне, но Колла любил Рислинг.

– Между отличными винами из Рислинга и из Шардоне я предпочту первое. Мне нравятся оба сорта, но если выбирать один, то им будет Рислинг.

Так в 1985 году был выбран подходящий участок, по соседству с Пино Нуаром, где был посажен Рислинг. Сегодня больше не редкость встретить хороший Рислинг в Ланге, но Пино Нуар, который бы убедительно показывал себя в красных винах, по-прежнему явление исключительное.

Тино мимоходом замечает, что в Poderi Colla готовятся к празднику полной луны. Его ежегодно устраивают в середине лета для клиентов и друзей хозяйства. Столы накрывают прямо здесь, на вершине Bricco del Drago, среди рядов Дольчетто. Разговор плавно перетекает на гастрономические традиции Ланге.

– Если кухня Ланге сегодня хорошо известна, то минимум половина заслуги, даже больше, принадлежит Деджакоми. Он начал говорить о ее ценности, поддерживать и продвигать гастрономические традиции Альбы с 1955 года. Вместе с моим братом Беппе он основал Орден кавалеров трюфеля. Деджакоми был первым гран маэстро, мой брат – вторым. Они обставили крепость Гринцане Кавур (штаб-квартира ордена – прим. автора), включая огромный пресс, который устанавливал я. Они открыли энотеку, ресторан. Орден задумывался как бастион защиты традиций.

Тино указывает на лес. Он тоже имеет отношение к разговору. В нем растет самый ценный гастрономический продукт Ланге – белый трюфель. Сорок пять лет назад лес изучали ученые из университета Турина на предмет рационального культивирования белого трюфеля. Выяснилось, что это невозможно, но ученые также поняли, насколько гриб чувствителен к среде обитания. Достаточно небольшого изменения в уровне pH, загрязнения дождевой воды, как трюфель перестает размножаться.

– Вот и мы, такие как мой брат и Деджакоми, не приживаемся в новой среде. Нам сложно чувствовать себя частью нового мира болтовни и маркетинга, когда не понимаешь, где заканчивается фантазия и начинается реальность. Сейчас все хотят спасти мир, но его надо было спасать раньше, а не доводить до сегодняшнего положения. Надо было понимать, к чему приводят синтетические продукты. Неужели раньше не знали, что на виноградниках должны быть бабочки? В сезон на наших виноградниках растут дикие орхидеи – еще один знак здоровой среды. Не надо все превращать в сад, он может оставаться лесом. Такова природа. Мы не должны силой превращать ее в идеальную и приглаженную. Такая природа больше не естественная, но это удобная сделка, потому что красивая. Очень по-калифорнийски. Моя семья отсюда, мы пошли от этой земли. Мы были крестьянами и ими остаемся. Мы не приехали издалека, чтобы инвестировать по совету консультантов. Мы не создаем искусственных проектов. Мы живем тем, что делаем: это сложно понять, но нормально именно так, а не иначе. (Горько усмехается.) Это как заказывать дом у архитектора ради дизайна вместо того, чтобы строить дом для себя. Когда вино делает консультант, это его вино, не твое. Оно лучшее, получает высокие оценки, награды, это можно понять, потому что оно так сконструировано. Оно идеальное, но не подлинное.

– Но вернемся к вопросу. Что значит совершенство? Оно натуральное или искусственное? Если натуральное, то мне оно очень нравится, если искусственное, то нет. Сколько полифенолов в твоем вине? Не знаю. Как не знаешь? Все виноделы должны знать. Но я не знаю, потому что мне все равно, потому что их столько, сколько в этот год дали лозы с виноградника, которому триста лет, то есть с хорошего виноградника. И потом мы работаем с тем, что есть. Если вместо условных трех тысяч будут две тысячи семьсот, что делать? Мне все равно. Меня это будет волновать, только если мне надо сконструировать нужное вино. Но я не хочу этого делать. Это очевидные вещи, но в какой-то момент они становятся странными, потому что так никто не говорит.

После спонтанного манифеста Тино рассказывает истории, которые может рассказать только местный. До Второй мировой войны крестьяне не могли выжить, культивируя только виноградники. Урожай продавали в сентябре-ноябре, деньги получали перед Рождеством, но на что жить в остальное время года? Спасало разведение шелкопрядов. Альба была известным центром шелководства. В городе сохранилась площадь Купет, что на диалекте значит коконы. Здесь находился рынок, где продавали шелковые коконы. Для разведения шелкопрядов нужны были листья тутовых деревьев. Тино указывает на огромный ствол на другой стороне дороге у леса.

– Этой шелковице лет триста. Когда дерево погибло, я его не выбросил, но оставил здесь как памятник истории. Оно давало есть нескольким семьям на протяжении нескольких веков. Об этом надо помнить. Таких примеров много, они были частью социального полотна. Когда я был ребенком, то застал несколько семей, которые занимались шелководством в пятидесятые. Такого больше нет.

Мы садимся в машину. Тино везет показать остальную часть поместья. Холм очень крутой, дорога ухабистая, по ней может проехать только хороший внедорожник. Кто-нибудь да оставляет на виноградниках клок кожи каждый год, как выражается Тино. Склоны действительно отвесные.

Лают собаки. На окраине леса дом, где живет известный охотник за трюфелями. Мы сворачиваем в лес, который тоже входит в поместье. Хотя владение частное, Колла не имеют права срубать старые вековые дубы. Они записаны в региональный реестр и находятся под охраной. В лесу много трюфелей, а еще здесь водятся кабаны и лани. У дороги мы замечаем последние дикие орхидеи, их сезон уже закончился.

Подъезжая к ферме, Тино указывает на деревни Треизо в Барбареско и Гварене в Роеро и показывает оставшиеся виноградники – Пино Неро, Рислинг, Дольчетто, Неббиоло.

Дом-музей

Главный дом фермы превращен в маленький музей. Его начал Лучано Деджакоми и продолжил Тино Колла.

– У нас достаточно экспонатов – прессов, телег, инструментов, чтобы заполнить еще два таких дома. Отец, родившийся в 1894 году, любил собирать старые вещи, что было странным. На деревне отслужившие вещи выбрасывали или сжигали. У меня есть две сумки документов, начиная с 1650 года, три пресса, разные орудия труда. Я тоже храню все, что нахожу. Здесь находится лишь малая часть того, что есть.

Тино рассказывает о Bonardi, одной из ключевых винных компаний Альбы в сороковые и пятидесятые годы. Беппе Колла работал в ней виноделом, прежде чем в 1956 году купил Prunotto. Bonardi была второй компанией в Италии, где были установлены акратофоры для производства игристых вин. Когда компания закрылась, Тино купил часть оборудования для своей музейной коллекции.

Среди винного инструментария Тино указывает на присопособление по обработке шелкового волокна, в деталях рассказывая об этапах производства, затем переводит внимание на редкий треугольный пресс. Очередь доходит до уголка, где собраны экземпляры винной истории семьи Колла. Вот бутылка Prunotto Pinot 1956, выпущенное Беппе Коллой в год покупки хозяйства. Вот Pinot Spumante Rose Champenoise 1961, сделанное отцом. Вот Barbaresco 1875 – вино, которые называли барбареско за два десятилетия до его официального рождения в Барбареско у Домицио Каваццы. Тино говорит, что есть и более ранние бутылки. В одной из старых книг рассказывается история Брикко дель Драго и тот факт, что Лучано Деджакоми хранил у себя три бутылки барбареско 1870 года. Последний экспонат коллекции – аппарат по укупорке игристых вин, которым пользовался Пьетро Колла.

– Мой отец был в числе первых 6-7 шампанистов Италии и одним из двух последних «полных». Что значит полный? Они делали лучшее игристое без замораживания осадка в горлышке. Снимали осадок на лету – à la volée. При этой технике бутылки закрывали корковой пробкой, а не металлической. Дегоржаж проводили с помощью щипцов.

Дегустация

Пора дегустировать. Мы начинаем с Riesling 2017. Его выпускают в продажу не сразу, а после года выдержки. Эволюция идет медленно, как должна быть у хорошего рислинга. Вино от природы имеет высокую кислотность, средний уровень алкоголя, около 12 градусов. Оно получается по-пьемонтски тельным, но сбалансированным благодаря высокой кислотности.

– Наш рислинг прекрасно развивается в бутылке. По мне, так сейчас идеально пить винтаж-2004. Вам придется поверить на слово, потому что бутылок не осталось. После того, как продегустируете, отставьте бокал в сторону, увидите, как вино разовьется через полчаса.

– Некоторые местные рестораторы начинают понимать эволюцию рислинга и держат в картах несколько зрелых винтажей, например, 2010, 2012, 2013. Вина интересные, они превосходят ожидания.

Семнадцатый год был непростым – очень жарким. Урожай пришлось собирать в двадцатых числах августа, что само по себе исключительно. Хозяйство отбраковало треть урожая, посчитав, что он слишком зрелый. Если бы использовали весь урожай, то потеряли бы свежесть, которая действительно впечатляет в вине этого года.

Появляется Франческа, дочь Беппе. Она заглянула поздороваться. Тино просит ее принести исторические документы.

– После многих разговоров мы теперь дегустируем. Но если не понимаешь, где ты, то и не можешь нормально дегустировать. Понимание вина по идее должно стать результатом бесед. Такой толк дегустировать, если не знаешь о наследии хозяйства? – философствует Тино.

В следующем бокале Dolcetto 2017. Двадцать лет назад дольчетто было вином «легкого пития». Нет, оно не было простеньким глупым вином, но было уравновешенным, приятным. В Ланге дольчетто открывали, как только садились за стол. Белых вин не было, их заменяло дольчетто. В этом заключалась его функция. Потом переходили на барберу, неббиоло, бароло. Сейчас некоторые виноделы пытаются выжать из него слишком много.

– Есть атомные бомбы. Нельзя сказать, что вина плохие, но они преувеличенные, от них устаешь, ими не получается запивать еду.

Легкий, освежающий, легко пьющийся дольчетто от Poderi Colla происходит с участка Pian Balbo в Кашине Драго. Этот участок находится ниже по склону относительно Bricco del Drago.

– Когда получается объяснить это вино, люди находят его замечательным, пьют с удовольствием, выпивают в мгновение ока и в конце улыбаются, потому что оно пьется без усилий и не вызывает чувства тяжести.

– Вино должно приносить удовольствие. Оно должно быть в радость, не в тягость. Дольчетто дает пьянящие, свежие, живые ароматы. Проблема в том, что они могут закрываться, становиться редуктивными, но в этом работа винодела, вина надо переливать, это нужно делать чаще, чем для барберы или неббиоло.

– Когда я начинал карьеру, то дорогие рестораны, их было мало, но все-таки они были, не включали барберу в винную карту. Они отказывались это делать, потому что репутация барберы была плохой. Было, конечно, что-то хорошее, но среднее качество было отвратительным. В те годы Беппе Колла был одним из немногих, кто выпускал качественное вино. Он начал делать Barbera Pian Romualdo в 1961 году (вино продолжают выпускать в Prunotto – прим. автора). Потом в какой-то момент виноделы поняли, что у сорта есть потенциал. Вместо кислого винца начали выпускать винища с космической экстракцией, шестьюдесятью градусами алкоголя, тридцатью выдержками в барриках. Сейчас маятник качнулся в другую сторону.

Франческа приносит старые фотографии и документы. Вот семья Колла в полном сборе в 1955 году, подготавливает винодельню к приемке урожая.

– Винодельня, семья, виноградник были неразделимы. В доме, за столом они были предметом обыденных разговоров.

А вот инвентарь старых бутылок. Barbaresco 1870 – одна, 1874 – пять, 1875 – девять, 1876 – одна и так далее... Уже в конце девятнадцатого века на бутылках бароло указывали, откуда происходил виноград. Подтверждением тому три бутылки Barolo 1880, где сверху написано Serralunga. Бутылки хранятся в потайном месте. Тино помнит, как бутылку Barolo 1894 открывали на 90-летие отца, но в остальном эти вина не более, чем музейные экспонаты.

– Вина испорчены, потому что укупорочный аппарат криво вставлял пробки. Может быть, пробки были хорошие, но аппарат плохо справлялся с работой, да и бутылки хранили в вертикальном положении, не в самых идеальных условиях.

На очереди Pinot Nero Campo Romano 2016. В 2014 году его, как и Bricco del Drago, не выпустили. Урожай не до конца вызрел из-за постоянных дождей. В 2017-м проблема была такой же, как с Рислингом. Урожай невозможно собирать дважды, потому что грозди маленькие. За Пино Неро очень волновались, но в конце концов качество не подвело. Винтаж-2017 уже бутилирован, но выйдет на следующий год.

– Даже дегустируя с закрытыми глазами или в черном бокале, не надо говорить, что это за сорт. Его нетрудно распознать. Вина интересные, потому что цельные. Они такие, как есть, вкус не манипулирован.

Barbera Costa Bruna 2017 происходит с крю Ронкалье, что в зоне Барбареско. У Poderi Colla восемь гектаров на этом крю, из них два занимает Барбера. Это самый старый виноградник в хозяйстве. Известно, что лозы росли уже в 1930 году. Часть виноградника оставлена, как есть, другая была пересажена, черенки происходят от старых лоз.

– Теоретически на этом участке можно выращивать Неббиоло и выпускать барбареско, но у Барберы здесь такая история и качество вин, что жаль отказаться.

Мы вновь говорим о жарком 2017 годе, о том, что чрезмерная жара в последние годы становится явлением обычным, что теперь приходится оставлять листья, чтобы ягоды не получили ожоги, как случилось в 2003 году.

– Природа и сама находит решения. Мы думаем, что ничего не меняется, но это не так. Сезон 2017 года был очень похож на 2003 – не идентичен, но похож. Однако результаты другие. Не потому что виноградари научились, хотя это тоже есть, но потому что лозы приспособились к более жарким и сухим условиям. Что они делают? Пускают корни еще глубже. Конечно, это не случается за год-другой, но уже прошло 17 сезонов. Я говорю про наши виноградники, которые знаю. В 2003 году листья увяли, виноград вызрел с проблемами. В 2017 году листья были в прекрасной форме, выстояв четыре жарких месяца без воды. Это значит, что лозы решили проблему, найдя воду под землей.

– Другой ключевой момент – надо каждый день проверять виноградники. С высокой температурой ситуация быстро меняется. Если это конец октября, плюс-минус два-три дня мало что меняют. На старом участке Барберы случилось то, чего не случалось никогда. Когда-то Барберу собирали в середине октября, теперь даты сдвинулись на конец сентября, но кто бы мог представить, что мы будем собирать урожай 29 августа! Когда сбор был закончен, столбик показывал 37 градусов. На следующий день прошел дождик, жара немного спала. Но если бы мы подождали еще два дня, получили бы варенье. На старых лозах мало листьев, мало винограда, он быстрее поспевает. Другая часть виноградника, более молодая, имеет больше листвы и винограда, урожай можно было собирать через неделю. И это вино легко пить, потому что в нем есть свежесть.

– Жаркие винтажи случались и раньше, просто сейчас они случаются чаще, один за другим. Никто не помнит 1947-го, но знают, что он был таким. Также 1961. Я его помню. Был мальчишкой. Было так жарко, что ночью невозможно было спать. В прошлом для производства тихих вин не было охладительных систем. Первая установка с контролируемой температурой была у нас. Раньше единственным спасением была ледяная фабрика. Покупали лед, бросали в сусло и так охлаждали. Других способов не было.

Тино наливает Nebbiolo d’Alba 2017 и указывает на виноградник, который видно из окна.

– Я вас не отпущу, пока все не расскажу. Мы приехали сюда в 1994-м, когда случилось наводнение. Дорог в Альбу не осталось, кроме одной, которая спускалась с холмов. Мы не могли выбраться три дня, потом пошли пешком. Все было затоплено. На этом склоне остались только лозы Дольчетто. Нам пришлось все пересадить в 2000 году, до этого мы восстанавливали почвенный покров. Всего четыре гектара, но пришлось использовать четыре типа подвоя. Плодородной земли мало, она в центре. Когда мы собираем урожай, то разделяем его по участкам. Между тем, когда собирают урожай на первом и последнем участке, может пройти десять дней. Один раз общй срок сбора составил три недели. Это единственный способ получить сбалансированный результат, иначе, если собирать все вместе, то на одном участке виноград еще зеленый, а на другом перезревший. Это первый склон за границей зоны Барбареско. Мы не можем назвать вино барбареско, но с ним обращаются так, как будто это барбареско.

Опять же, в Nebbiolo d’Alba жаркого 2017 года нет уваренных фруктов. И черного шоколада сверху, спешит добавить Тино.

Barbaresco Roncaglie 2016 происходит с крю Ронкалье. Беппе Колла начал его выпускать в 1956 году. Долгое время покупал виноград, потом приобрел виноградник. Раньше на холме находилось поместье Ронкалье. Оно дало название субзоне, которая теперь включает 13 гектаров виноградников. Из них восемь принадлежат Poderi Colla.

В 1994 году Алессандро Маснагетти, ныне самый авторитетный картограф виноградников в Италии, создал первую карту Барбареско, которая ляжет в основу всех последующих карт этой винодельческой зоны. Он выделил шесть уровней качества. Виноградников высшего уровня было немного, они были выделены красным, среди них находился Ронкалье. Иерархия Маснагетти основывалась на исторических исследованиях. Как рассказывает Тино, Маснагетти не учел коммерческого аспекта: его карту отказывались признавать хозяйства, чьи виноградники были отмечены другими цветами. Участки были представлены с кадастровыми номерами, так что все могли видеть, где заканчивалось одно владение и начиналось другое. Колла скупили все имевшиеся карты. Позднее они получили разрешение у Маснагетти печатать эти карты по своей инициативе. А картограф с тех пор не дифференцирует виноградники по качественным критериям.

Barbaresco Roncaglie 2016 имеет все шансы прожить сто лет. Если, конечно, сохранятся бутылки.

Из Барбареско – в Бароло, к Barolo Dardi le Rose 2015, что происходит с крю Буссия. С 1961 года Беппе Колла писал на этикетках вина Barolo Bussia a Monforte, поскольку не все знали, где находится виноградник. Он был первым. У Коллы было два участка, урожай винифицировали вместе до 1993 года. Затем с хозяйством Prunotto один участок был продан, второй остался. Его площадь шесть гектаров. Теоретически с него можно получать больше вина, но производство ограничено.

– К счастью, мы купили все виноградники. Тогда русских еще не было, цены не взлетели до небес.

Русские?

– Не только они, конечно. Поверьте, это огромная проблема. Да, они заработали деньги, готовы платить любые суммы, однако это разрушает социальное полотно. Беппе знал все виноградники в Бароло, но для себя выбрал те, что соответствовали его критериям элегантности и утонченности.

Тино отвлекается на телефонный звонок, обсуждая последние детали меню на праздник полной луны, и возвращается с провокацией. Провокация – это дольчетто Bricco del Drago 2015, которое он открывает после барбареско и бароло. С 2015 года этикетки Барбареско Ронкалье, Бароло Дарди ле Розе и Брикко дель Драго приведены к единому стилю, чтобы отличить эти вина от остальных.

Bricco del Drago имеет внушительную структуру, какой не ждешь от Дольчетто. Неббиоло добавляет приподнятости, тянет ароматы вверх, делает вино более утонченным, не меняя тела. Бленд 85% Дольчетто и 15% Неббиоло в Bricco del Drago идеален. Вино по-другому эволюционирует, отмечает Тино. Винтажи 1969, 1970, 1971 в прекрасной форме – не потому что старые, а потому что отличные.

– Теперь вы имеете представление о наших идеях производства. Фундаментально понимать, выдерживаем ли мы единую линию или нет.

Рислинг или Пино Нуар, Дольчетто или Неббиоло, Ронкалье, Буссия или Брикко дель Драго – несмотря на очевидную разницу сортов и терруаров, их единство не оставляет сомнений. Вина Poderi Colla связаны свежестью, естественностью, уравновешенным характером, утонченностью и наследием. Семья Колла настолько виноделы, насколько хранители истории: одного без другого здесь просто нет.