Лучшее из возможного в стиле San Leonardo

5 Марта 2019

Ансельмо Гуэрриери Гонзага о винах и людях Tenuta San Leonardo


АНСЕЛЬМО ГУЭРРИЕРИ ГОНЗАГА

Записала: Элеонора Скоулз
Фото: spaziovino.com

«Моя работа красивая, но сложная», – говорит маркиз Ансельмо Гуэрриери Гонзага, управляющий поместья Tenuta San Leonardo в Трентино. В эксклюзивном интервью Ансельмо рассказал нам, как его отец Карло создал вино-легенду San Leonardo, почему Ансельмо скрывал от отца собственное вино Carmenere, чего не смог изменить в хозяйстве консультант Карло Феррини и другие малоизвестные детали из прошлого и настоящего Tenuta San Leonardo.

– В последние годы вино San Leonardo стабильно входит в топ итальянских гидов. Его опережает разве что Sassicaia. Анализ показывает, что San Leonardo – второе вино, имеющее наибольшее согласие в оценках разных гидов. Но так было не всегда. Пятнадцать-двадцать лет назад San Leonardo, уже зарекомендовавшее себя как одно из лучших в Италии, испытывало трудности. Как складывалась история вина?

– Не думаю, что вино как таковое изменилось. Изменились вкусы. Они вернулись к винам классическим, старой школы, и особенно к винам, имеющим свою идентичность.
У отца была мечта, и в 1982 году он создал San Leonardo. С той поры состав вина никогда не менялся, как не менялись идея и мастерство его производства.
В девяностые годы и начало нулевых рынок хотел более мощных, концентрированных, дубовых вин, но мой отец никогда не прогибался под рынок. Никогда не хотел делать вина для рынка. Он хотел выпускать вино, которое ему нравится, в классическом стиле. Сегодня люди признали, что San Leonardo всегда оставалось верным себе. Так продолжается и сейчас. Даже если винтажи становятся все теплее, благодаря горам мы по-прежнему выпускаем свежие вина, на долгую выдержку, с хорошим уровнем кислотности, которая служит скелетом стурктуры, вина элегантные и нежные. Они никогда не перешагивают порог в 13 градусов алкоголя, максимум 13,5 в самые жаркие виинтажи. Думаю, люди наконец это признали. Может быть, потому что теперь посредством коммуникации мы лучше доносим до мира стиль, стоящий за винами, но сами вина остаются, какими были.

– Давайте отмотаем время назад к 1978 году, когда был посажен Каберне Совиньон.

– Да, был посажен первый Каберне Совиньон, но Карменер уже был, и Мерло тоже. Тогда все думали, что Карменер был Каберне Франом, его называли просто Каберне. Нам его продали как Каберне Фран.
Когда отец захотел посадить новый Каберне Фран где-то в 1982-1984 годах, он заказал его и на этот раз действительно получил лозы Каберне Франа. Так он осознал, что уже росшие у нас лозы не были Каберне Франом. Это был Карменер. На контрэтикетках San Leonardo вплоть до 2005 года указывали Каберне Фран. Бленд представляли как Каберне Совиньон, Каберне Фран и Мерло, хотя в реальности Каберне Франа в вине никогда не было. Это заковырка, маленькое сокровище, которое увлеченные винолюбители, знающие данный отрывок истории San Leonardo, понимают еще лучше. Такие секреты выходят, когда люди действительно знают историю, стоящую за вином.

– У вас по-прежнему есть полгектара Каберне Франа?

– Да, но мы используем его для вина Terre. По правде говоря, качество виноградника не такое исключительное, в то время как Карменер становится все лучше и лучше. Вот почему в 2007 году я бутилировал Карменер отдельно. Должен признаться, я делал это украдкой от отца. Мы с директором поместья бутилировали 1724 магнума карменера и спрятали их в погребе подальше от глаз отца. Он никогда не проявлял энтузиазма к тому, чтобы выпускать новые вина. Ему было достаточно San Leonardo. Я же был молод, хотел выразить себя в мире вина. Итак, мы сделали пару тысяч магнумов и спрятали их. В один прекрасный день мы открыли одну бутылку, не говоря, что это наше вино. «Оно прекрасно, потрясающе, напоминает о нашем вине», – отреагировал отец. «Вот, папа, это настоящий карменер». Он был счастлив, сказал, ок, вы можете его продавать.

– Карло было достаточно, чтобы в поместье было одно вино?

– Одно-два вина. Он никогда не хотел ни Terre, ни белых вин. Думаю, каждое поколение привносит новое видение и доводит до конца видение предыдущего поколения. Мой отец – потрясающий предприниматель с большим видением. Я лишь помог ему скруглить углы поместья, скажем так, помог ему выстроить более крепкий бренд за San Leonardo. С самим San Leonardo я ничего не делал. Это была его мечта. Он создал вино, сделал его совершенным, нашел подходящего энолога – Джакомо Такиса. Вместе с Такисом они нашли Карло Феррини, чтобы продолжить мечту отца. А затем с Феррини мы сделали все остальные вина.

– Мне бы хотелось понять одну вещь. Карло сам был энологом, он получил образование в Лозанне, что немного странно, поскольку люди его положения тогда не учились на виноделов. И все же он хотел помощи Такиса. Почему?

– Когда он начал выпускать San Leonardo в 1982 году, он осознал, что новое вино имеет огромный потенциал, его начали продавать. В то время наша семья переживала финансовые трудности. Отец понимал, что благодаря качественному потенциалу вина он может поднять хозяйство на гораздо более высокий уровень. Но ему надо было с кем-то говорить, обмениваться взглядами, он был очень одинок. В Италии тогда было очень мало вин из бордоских сортов такого высокого уровня – только Sassicaia и Tignanello. Еще меньше было людей, с кем можно было обсуждать Каберне, виноградники, выдержку, бочки, цементные и стальные чаны. В винный мир приходили новые технологии.
Отец попросил Пьеро Антинори о Джакомо Такисе, который в то время работал исключительно как винодел семьи Антинори. Отец и Пьеро были хорошими друзьями. Пьеро был очень добр. Он сказал, да, используй Джакомо, тебе не нужно ему платить, поскольку он мой винодел, но ты можешь обращаться к нему за любым советом. Чем больше выдающихся вин будет сделано в эти годы, тем лучше для Италии. Пьеро был большим визионером. Совет Джакомо Такиса несказанно помог отцу. Мой отец очень хороший винодел, но Джакомо Такис был суперзвездой винной Италии.

– Потом вы все-таки заплатили ему?

– Да. Когда он ушел из Antinori и стал консультировать небольшое число хозяйств в Италии, он официально стал нашим консультантом.

– Какими были взаимоотношения между Такисом и отцом?

– Хорошими, даже если Джакомо Такис был тяжелым человеком. Теперь, когда его нет, все говорят, что он был прекрасным человеком. Это так, но он также был сложным и тяжелым. У него было свое видение, и никто не мог ему перечить. С ним было нелегко строить отношения. С Карло Феррини можно обмениваться мыслями. С Джакомо Такисом – нет. Это был его путь, и он ему следовал. Все же, он был дорог отцу. Они были друзьями, но в уважительной форме. Они всегда обращались друг к другу на Вы. «Добрый вечер, доктор Такис», – «Добрый вечер, маркиз». Так они общались. Всегда держали расстояние, но относились друг к другу с большим уважением.

– После Джакомо Такиса Карло Феррини, с одной стороны, кажется выбором логичным, поскольку он был протеже Такиса. С другой – стиль Феррини более чувственный, его вина более понятны, гедонистичны. И все же San Leonardo сохранило первоначальный стиль, оно осталось вином сдержанным, старой школы.

– Опять же благодаря отцу. Будучи старше и опытней, он мог сказать молодому Феррини, что мы будем продолжать то, что сделал Такис. Феррини был достаточно скромен, чтобы следовать стилю Такиса. Позволю себе сказать, что это также был выдающийся опыт для Феррини. Верно, что ему нравились понятные вина, но его последние вина, где он свободен выразить себя, весьма элегантны. Думаю, Феррини сильно эволюционировал, он повернулся в сторону элегантности – когда ему того хочется. Очевидно, что понятные вина хорошо продаются. Многие производители хотят понятных вин, и Феррини консультирует их в этом ключе. Однако, если попробовать его собственное брунелло – оно прекрасно, очень элегантное и нежное, женственное выражение брунелло.
В Tenuta San Leonardo мы дегустируем впятером – Феррини, отец, директор Луиджино, помощник по погребу Антонио и я. Всегда идет живое обсуждение винтажа, после чего Феррини делает ассамбляж. Он великолепно интерпретирует желания отца, его видение, да и мое тоже, поскольку я воспитан отцом. Мне нравятся очень тонкие вина.

– После San Leonardo в хозяйстве появились другие вина. Какова их история?

– Мы выпускали вина и до San Leonardo. Производство было локальным – мерло, каберне. Villa Gresti было блендом. С приходом Феррини родилась новая концепция Villa Gresti как вина на основе Мерло. San Leonardo осталось прежнием. Затем я ввел Terre, опять же с Феррини.
В 2005 году, когда появилось Terre, мы заменяли некоторые виноградники Каберне. У нас было много молодых лоз Каберне. Мы не хотели использовать их для San Leonardo и создали второе вино.
Затем появилось Vette, потому что я хотел иметь белое вино. Мне нравятся белые вина, и мы также нуждались в них коммерчески. За вином стоит не только поэзия, увы. Вина надо продавать. Надо продавать бренд, концепцию, ассортимент. Вот почему я ввел другие вина.
В 2008 году добавился Riesling. Я очень люблю Рислинг. Мы производим всего пять тысяч бутылок с одного гектара в долине Валь ди Чембра. И еще мы сделали Carmenere с отдельного виноградника. Я фанат нашего Карменера и хотел показать миру сущность Tenuta San Leonardo.
Сейчас у нас сложился хороший ассортимент, я так думаю. Мне неинтересно растить производство, я хочу поддерживать суперкачество. Больше всего я хочу сохранить атмосферу семейного хозяйства. Я не хочу превратить его в коммерческое предприятие. У нас есть все, что нужно.
Мы высаживаем еще немного виноградников, но это на экстренный случай, поскольку погода нестабильна, иногда бывает град. Я хочу иметь все вино, из которого могу выбирать, что пойдет на San Leonardo. Это не про то, чтобы сделать лучшее вино. Это означает сделать лучшее из возможного в стиле San Leonardo. Такова цель, и она не всегда легкая.

– Белые вина идут вразрез с понятием семейного поместья, поскольку вышли за пределы ваших владений, урожай происходит из других крестьянских хозяйств.

– Трентино – регион, где очень мало частных виноделен. Девяносто процентов производства приходится на большие кооперативы. С другой стороны, так есть возможность выбирать из огромного количества виноградников. В этом вся прелесть. Мы обнародовали нашу схему, интерес, энтузиазм, опыт. Мы пошли, выбрали виноградники. У нас личный контакт с виноградарями, которые изначально были отстранены от производства качественных вин. Мы дали им больше эмоций, протокол работы. Мы дали им вино, в котором они пробуют свою работу. Обычно их виноград шел на кооперативное производство, они не знали, каким на вкус получается вино из их собственного урожая. Теперь они работают с определенной целью. Естественно, что мы винифицируем по нашим стандартам. Мы принесли атмосферу Tenuta San Leonardo в кооперативный мир и извлекли из него нечто очень личное.

– Почему выбор для Vette пал на Совиньон Блан, не самый характерный сорт Трентино?

– Я очень люблю Совиньон Блан. Трентино способен производить из него тонкие вина. Здесь Совиньон Блан выражает себя не так задиристо, как, скажем, в Новой Зеландии. Мне нравятся такие вина тоже, но я не хочу производить новозеландский совиньон. Мы сделали наше вино в нежном стиле. На виноградниках используют перголы, которые как нельзя лучше подходят для сорта в нашем регионе.
Потом мы сделали вино из Рислинга. Началось с того, что в одном погребе я дегустировал вино с отдельного виноградника. Владелец винодельни сказал, давай я тебе покажу хороший Рислинг, его выращивает старик. Я туда съездил, виноградник был прекрасным. Если мы хотим сделать что-то особенное, то мы должы делать это хорошо. Мы начали с протокола производства, а затем выдержали вино в тонно, о чем никто тут не додумался. Мы сделали вино, которое я обожаю. Его нельзя назвать вином в стиле немецкого рислинга или эльзасского рислинга. Это стиль рислинга хозяйства Сан Леонардо. Это то, что мы очень хотели сделать. Выпускается всего пять тысяч бутылок, что легко продать. Он для наших любимых клиентов. Его непросто сыскать. По несколько бутылок вина попадает в небольшое число ресторанов по всему миру.

– Сколько вообще вина производят в Tenuta San Leonardo?

– Производство вина San Leonardo составляет 75-85 тысяч бутылок в зависимости от винтажа. Villa Gresti порядка 20 тысяч. Terre около 90 тысяч бутылок, также Vette. Riesling и Carmenere около 5 тысяч бутылок.

– Последний вопрос о семье. Вовлечен ли кто-то еще из семьи в Tenuta San Leonardo?

– Я последний, третий ребенок в семье. Может, самый избалованный, но и тот, от которого все что-то хотят. У меня две старших сестры. Они не участвуют в делах. Я полностью взял на себя управление поместьем. Оно станет моей собственностью, отец передаст его мне. В будущем должна присоединиться жена. Она из семьи бизнесменов-промышленников. Жизнь подарила мне возможность быть с моей семьей – аристократичной, привязанной к земле, и с семьей предпринимателей, смотрящих в будущее. Это возможность жить в двух мирах и пытаться свести их месте, поскольку времена поменялись. Мы тоже должны мудро вести бизнес. Мы должны говорить о маркетинге, брендинге, коммуникациях, индустриальном видении, финансах. Моя работа красивая, но сложная, требующая капитальных инвестиций. Благодаря семье жены я прохожу отличную школу, учась на их опыте. Жена всегда была вовлечена в дела, поскольку она моя спутница жизни. Выбор, который я делаю, я делаю в том числе благодаря ей. Она мудрая женщина с головой на плечах. Надеюсь, скоро она будет работать в поместье.

Вот полное интервью с Ансельмо Гуэрриери Гонзагой на английском языке.



Короткая ссылка на новость: http://www.spaziovino.com/~Ie8Ar
  • Лидия Бургиньон: Не делайте из всего гран крю


    Итальянское терруарное виноделие еще в зачатке, считает французский эксперт